Работа над фрибурскими витражами, ставшая делом жизни Мехоффера (он отдал ей более 40 лет), была окном в стене и для него лично. Именно в стену вавельского Скарбца уперлись стремления художника утвердить новое искусство на родине. Великолепная по композиции и цветовым решениям полихромия была воплощена лишь частично, а потом от услуг Мехоффера и вовсе отказались, заявив, что он ничем не лучше бунтаря Выспяньского, которого к Вавелю не подпустили и на пушечный выстрел (но это совершенно отдельная история, которую я как-нибудь расскажу).
Здесь же я приведу только маленькую цитату из его "Освобождения": "...О Вавель, Вавель! Ты погубил лучших из нас или отравил их печалью".
Не будет натяжкой отнести эти слова и к Мехофферу. Он, конечно, не был погублен, но отравлен определенно был. "Я сам помню, — пишет он, — как с горечью делал первые картоны для витражей во Фрибуре в Швейцарии..." Горечь, однако, не помешала ему воплотить в этих проектах свои излюбленные образы и идеи.
( Ангелы и стрекозы )