domi_nic | Родственники из провинции

Когда неистовый Делрой, сопровождаемый верным кабатчиком, Квудлом, ромом, сыром и поэтом, пошел битвой на Айвивуд, он увлек за собой лондонские толпы. По пути они заходили в магазины, где, изображая родственников из провинции, закупали музыкальные инструменты и прочую малопригодную для битвы ерунду. Оправданием им может служить только то, что покупали они все за бесценок. То есть не платили ничего.

Когда неистовый Давыдыч объявил о своем намерении купить подкатной домкрат, и мы отправились… нет, не на Айвивуд, а по маршруту Мега—Ашан—Оби, история про родственника из провинции повторилась с той разницей, что нам не удалось увлечь за собой тОлпы. Они уже были там.

Мы очень добросовестно изображали этого родственника. Мы ходили везде и всем интересовались. Первым делом мы пошли в зоомагазин.

-- Ух ты, какие мордастые, -- восхитился Давыдыч. Щенки действительно выгодно выделялись на фоне всяких неубедительных «чи-уа-уа». – Не иначе, боксеры!
Давыдыч – американец в своих жизненных установках. Ему надо покрупнее. При этом он мало в чем разбирается, ну, кроме машин, военных самолетов, униформы и радиорелейных систем. Где ему знать, какой толщины должны быть в этом возрасте лапы у будущих боксеров.
-- Щаззз тебе боксеры! – Я хоть и хреновый кинолог, но запросто отличу щенка пти брабансона от чего угодно. Крупные брыластые породы даются мне труднее. Кто их там к черту разберет, где – кане корсо, а где – бразильская фила. Я и машины люблю ма-а-аленькие.
Обходим клеточку и видим – точно, «Петит брабансон», и цена такая миленькая – 32 тысячи рублей. Попутно Давыдыч пленяется померанцевым шпицем. Объясняю, что собачка вырастет… ну, то есть уже почти не вырастет. «Все равно, обалденная собака», --говорит Давыдыч. Запал он, в общем, на шпица. Конечно, это лучше, чем его последняя любовь – американский бульдог, но не стоит обольщаться. Пока дойдет до дела (а мы подумываем о второй псине, чтобы взбодрить Нэну Жвабловну), он сто раз сменит концепцию. Как тот лорд.

Потом мы идем в «Союз». Я в очередной раз с негодованием отмечаю, что фильмы Анджея Вайды все еще не попали в раздел «Шедевров мирового кино». Впрочем, и ни в какой другой тоже.

В каком-то отделе тряпок мне на глаза попадаются причудливо изодранные джинсы. Стоят драные штаны немеряно, пять с чем-то тысч, и Давыдыч сходу выдает план семейного бизнеса: открыть фирмочку по истрепыванию джинсов на заказ, используя в качестве производственной мощности нашего сынулю. Сына – талантище! Несмотря на солидный возраст (уже через несколько часов ему стукнет… ой, кошмар!), он как-то так обращается с вещами, что они выглядят как старые буквально сразу, как он их наденет.

Потом мы отправляемся смотреть на цифровые фотоаппараты.
Тут же понимаю, что не готова совершенно делать какой-либо осмысленный выбор. Ну, оптический зум там, мегапиксели всякие, это я еще понимаю, но вот карты памяти… Мрак! Какие-то SD, XD, еще какая-то медвежуть… Давыдычу с его американским подходом проще.
-- Вот! – тычет он пальцем в здоровенный Кэнон с восемью аж этими самыми мегапикселями и 15-кратным зумом. СтОит эта зараза… ну, словом, таким только деньги зарабатывать. Объясняю, что изготовление фотообоев в мои ближайшие планы не входит. Как, впрочем, и в отдаленные. Давыдыч горестно вздыхает – ну вот, опять я пренебрегаю самым большим, дорогим и наилучшим, и двигает

нахоженной тропой к телевизорам.
Не знаю, как кому, а мне моментально делается физически дурно, когда меня со всех сторон окружают жидко-плазмо-офигеть-какие-огромные экраны. И не помогает, даже если на всех транслировать что-нибудь миленькое, например, луговых собачек. Поэтому

я тащу Давыдыча в единственное место в этой ужасной «Техносиле», которе дарит мне покой и отраду – в отдел полезных кухонных приблуд.

-- Вот она, вафельница! – радостно восклицает Давыдыч, устремляясь к прибору, который мы наблюдали здесь уже четыре раза, причем все четыре, к разочарованию Давыдыча, он оказывался почему-то «бутербродницей». Так гласил неумолимый ценник. В пятый раз Давыдыч твердо намерен настоять на своем и указывает мне, что тефлоновые (прокладки) вкладыши у прибора заменяются, благодаря чему он может быть попеременно «бутербродницей», вафельницей и «здоровым грилем» (healthy grill). В доказательство он трясет коробкой, на которой действительно значится «три в одном». Вот и на кой, спрашивается, в этих магазинах держат продавцов-консультантов, если они только продают и нифига не консультируют? Все те предыдущие четыре раза я добросовестно спрашивала «У вас есть электровафельница?», на что получала ответ «Ну, бывают, но сейчас вот, увы…» В результате в дом был прикуплен в другом месте прибор, который печет, конечно, вафли, и имеет в принципе право называться (и называется!) электровафельницей, но вот поди ж ты… То, что он изготовляет, скорее подходит под определение «гофры льежские», а Давыдыч, эстет, предпочитает фляронисы (такие безобразно толстые, в очень крупную квадратную дырку). Судя по виду вкладыша, аппарат, так долго и успешно маскировавшийся под «бутербродницу», печет именно фляронисы. Хуже того, рядом обнаруживается еще один почти такой же, но на 400 рублей дороже. Долго сравниваем их, пытаясь найти даже не десять и не три, а хотя бы одно различие. В моей душе поселяется тревога, ибо Давыдыч при прочих равных всегда предпочитает взять то, что подороже. Тут очень кстати поблизости случается одна из этих «консультантов».
-- Чем различаются модели? – спрашиваю ее в упор.
-- Да ничем, -- говорит. – Просто одна модель старая, а другая новая. Филипс переходит на новый дизайн. У него теперь все будет белое. А раньше было желтое.
Обалдев от такой честности, берем дешевый прибор и тащим на кассу.

Дальше все было уже не так лучезарно. Мы остановились выпить колы и выкурить по сигаретке, после чего я побежала в Ашан за какой-то мелочевкой, а Давыдыч, поджидая меня с коробкой на улице, обнаружил, что безвозвратно лишился своей любимой зажигалки (старый «зиппо», в двух местах с вдавленными отметинами «от вьетнамских пуль», как утверждает Давыдыч), и впал в совершенно гнусное состояние, Долго орал, что вся жизнь – поток дерьма и прочую истерическую чепуху… В общем, я послала его… покупать домкрат одного, а сама двинулась домой, попутно размышляя, стОит ли с таким человеком проводить отпуск на море. Все-таки это тяжко – жить на пороховой бочке и постоянно чувствовать себя заложником чужого настроения.

Вот так. Как говорил незабвенный Веничка, одно томление духа, и совсем никакого пафоса.

В общем, вместо Квудла – померанцевый шпиц, вместо рома – кола, вместо горнов и алебард – гибридная электровафельница, а про Делроя, поэта и сыр как-то даже говорить не хочется.