![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
domi_nicИнспирировано постом ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
ayac о «праве не быть рожденным».
В 1978 году, когда мне, как нетрудно посчитать, было 9 лет, мы с родителями отдыхали в Болгарии. Это было редкое по тем временам мероприятие и нетипичная туристическая группа — для родителей с детьми. То ли из-за возрастного ценза, то ли по каким-то естественным причинам дети в нашей группе были примерно одного возраста, от 9 до 11 лет.
Народ был очень разношерстный, но одна супружеская пара выделялась особо. Я до сих пор помню их фамилию и имена, но на всякий случай заменю почти все данные вымышленными (фамилия у них для наших краев просто редкостная, имена же родителей сменю по той причине, что дочь их буду называть именем настоящим — не смогу по-другому, — а в целом эта комбинация вдруг да окажется взрывоопасной). Итак, тетя Оля, дядя Боря и их дочь Галя, моя ровесница.
Галя поразила меня сразу. Сначала — своим квадратненьким таким форматом, совершенно удивительным для «кащейчика бессмертного» и ходячего анатомического пособия домашней выделки, каковым я тогда являлась. Этим, однако, странности не исчерпывались. Собственно, странным в ней было все: походка, мимика, жесты, быстрота перехода из одного эмоционального состояния в другое… В общем, если оценивать теперь взрослыми глазами ее психомоторное развитие, то с моторным было еще куда ни шло, а вот с «психо» — очень и очень проблемно. Самым крупным речевым достижением было произнесение подряд двух разученных с мамой по картинке фраз: «Это конь. Конь бежит».
Печать безысходного горя и тяжкого креста, однако, на этой семье вроде бы не лежала. И тетя Оля, и дядя Боря были милы, улыбчивы и общительны, а Галя — и вовсе совершенно лучезарным ребенком. Даже мой папа, не склонный к сантиментам, проникся и называл ее не иначе как Галчонком.
На уровне, доступном для моего тогдашнего понимания, моя мама мне объяснила, что болезнь Галчонка была следствием неудачного сочетания ее родителей. Если бы у тети Оли был другой муж или у дяди Бори другая жена, у них были бы здоровые детки. А так у них родилась одна больная девочка, умершая в полтора года, а потом вот Галчонок. И вроде врачи им говорили, что вероятность рождения здорового ребенка у них ничтожно мала, но они сделали вторую попытку, надеясь на чудо. А получилась Галя.
Ни старый солдат, ни девятилетняя девочка не знают слов любви. И мне было страшно непонятно, почему Галины родители, зная такой плохой расклад, не разошлись, не нашли себе другого/другую и не родили здоровых детей. Но вот они любили друг друга, им никто другой не был нужен, и они согласились на такую цену. И не могли надышаться на своего Галчонка, и не прятали ее от «нормальных» людей, и даже поехали с ней отдыхать за границу в компании удачливых по жизни теток, отправившихся в Варну позагорать и прикупить дубленку.
Есть такие детские стишки:
Потеряла галчиха галчонка —
Колченожку, плюгашку, чернушку,
А подкинули галке скворчонка —
Прямоножку, милашку, резвушку…
Дальше стихами я не помню, но суть сводится к тому, что продолжающую убиваться галку спрашивают: разве не выиграла она от этой подмены? Подкидыш-то попригляднее будет... А галка отвечает:
Не мое это чадо, а ваше!
А мое-то дитя было краше:
Мутны перышки, тускла макушка,
Колченожка, плюгашка, чернушка!
С тех пор по разным поводам, а иногда и без всякого повода я вспоминаю эту семью. Мать троих здоровых детей, меряю порой эту ситуацию на себя — а что, если бы?.. Конечно, никакого ответа у меня нет. И быть не может.
Читая в «Портретах святых» Сикари про отца Коттоленго, стала думать, что если все мы — дети Божьи, то так называемые «неполноценные» дети — многократно Его дети, потому что им никогда не стать взрослыми. Подруга-врач «полечила» меня от иллюзий, объяснив, что достигая половой зрелости, они становятся гораздо более подобны зверям, чем людям. Не знаю. И не очень-то верю.
Как не верю, что самые точные результаты самой современной пренатальной диагностики убедили бы тетю Олю не рисковать второй раз. Как не верю, что выросший Галчонок потянет в суд своих родителей за то, что дали ей жизнь, пусть и такую (которую, впрочем, она сама тогда ей-Богу не считала плохой). И совсем не верю, что мир станет сколько-нибудь лучше, если доброта и милосердие будут находить выход только в спасении бездомных собачек и британских телят.
ayac о «праве не быть рожденным».
В 1978 году, когда мне, как нетрудно посчитать, было 9 лет, мы с родителями отдыхали в Болгарии. Это было редкое по тем временам мероприятие и нетипичная туристическая группа — для родителей с детьми. То ли из-за возрастного ценза, то ли по каким-то естественным причинам дети в нашей группе были примерно одного возраста, от 9 до 11 лет.
Народ был очень разношерстный, но одна супружеская пара выделялась особо. Я до сих пор помню их фамилию и имена, но на всякий случай заменю почти все данные вымышленными (фамилия у них для наших краев просто редкостная, имена же родителей сменю по той причине, что дочь их буду называть именем настоящим — не смогу по-другому, — а в целом эта комбинация вдруг да окажется взрывоопасной). Итак, тетя Оля, дядя Боря и их дочь Галя, моя ровесница.
Галя поразила меня сразу. Сначала — своим квадратненьким таким форматом, совершенно удивительным для «кащейчика бессмертного» и ходячего анатомического пособия домашней выделки, каковым я тогда являлась. Этим, однако, странности не исчерпывались. Собственно, странным в ней было все: походка, мимика, жесты, быстрота перехода из одного эмоционального состояния в другое… В общем, если оценивать теперь взрослыми глазами ее психомоторное развитие, то с моторным было еще куда ни шло, а вот с «психо» — очень и очень проблемно. Самым крупным речевым достижением было произнесение подряд двух разученных с мамой по картинке фраз: «Это конь. Конь бежит».
Печать безысходного горя и тяжкого креста, однако, на этой семье вроде бы не лежала. И тетя Оля, и дядя Боря были милы, улыбчивы и общительны, а Галя — и вовсе совершенно лучезарным ребенком. Даже мой папа, не склонный к сантиментам, проникся и называл ее не иначе как Галчонком.
На уровне, доступном для моего тогдашнего понимания, моя мама мне объяснила, что болезнь Галчонка была следствием неудачного сочетания ее родителей. Если бы у тети Оли был другой муж или у дяди Бори другая жена, у них были бы здоровые детки. А так у них родилась одна больная девочка, умершая в полтора года, а потом вот Галчонок. И вроде врачи им говорили, что вероятность рождения здорового ребенка у них ничтожно мала, но они сделали вторую попытку, надеясь на чудо. А получилась Галя.
Ни старый солдат, ни девятилетняя девочка не знают слов любви. И мне было страшно непонятно, почему Галины родители, зная такой плохой расклад, не разошлись, не нашли себе другого/другую и не родили здоровых детей. Но вот они любили друг друга, им никто другой не был нужен, и они согласились на такую цену. И не могли надышаться на своего Галчонка, и не прятали ее от «нормальных» людей, и даже поехали с ней отдыхать за границу в компании удачливых по жизни теток, отправившихся в Варну позагорать и прикупить дубленку.
Есть такие детские стишки:
Потеряла галчиха галчонка —
Колченожку, плюгашку, чернушку,
А подкинули галке скворчонка —
Прямоножку, милашку, резвушку…
Дальше стихами я не помню, но суть сводится к тому, что продолжающую убиваться галку спрашивают: разве не выиграла она от этой подмены? Подкидыш-то попригляднее будет... А галка отвечает:
Не мое это чадо, а ваше!
А мое-то дитя было краше:
Мутны перышки, тускла макушка,
Колченожка, плюгашка, чернушка!
С тех пор по разным поводам, а иногда и без всякого повода я вспоминаю эту семью. Мать троих здоровых детей, меряю порой эту ситуацию на себя — а что, если бы?.. Конечно, никакого ответа у меня нет. И быть не может.
Читая в «Портретах святых» Сикари про отца Коттоленго, стала думать, что если все мы — дети Божьи, то так называемые «неполноценные» дети — многократно Его дети, потому что им никогда не стать взрослыми. Подруга-врач «полечила» меня от иллюзий, объяснив, что достигая половой зрелости, они становятся гораздо более подобны зверям, чем людям. Не знаю. И не очень-то верю.
Как не верю, что самые точные результаты самой современной пренатальной диагностики убедили бы тетю Олю не рисковать второй раз. Как не верю, что выросший Галчонок потянет в суд своих родителей за то, что дали ей жизнь, пусть и такую (которую, впрочем, она сама тогда ей-Богу не считала плохой). И совсем не верю, что мир станет сколько-нибудь лучше, если доброта и милосердие будут находить выход только в спасении бездомных собачек и британских телят.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2005-05-19 04:37 am (UTC)Много лет наблюдаю семью соседей по даче. У них абсолютно нормальный старший сын, а младший - в легкой стадии олигофрении. Он способен рассуждать как нормальный человек, он выглядит как нормальный человек, но он не в состоянии контролировать свои порывы. Понравится клубника в чужом огороде - придет и оборвет. Ну это ладно. Был случай и серьезнее. Захотелось ему пострелять, а рядом на беду лежало отцовское пневматическое ружье. Он взял и пальнул в чью-то кошку. Потом жалел. Но в тот момент просто не соображал, что делает.
Так вот, все эти годы мать и отец от него не отходят. Глаз не спускают, хотя и случаются промашки, как тогда с ружьем. И чем он старше, тем с ним труднее справиться. Он в свои буйные периоды осыпает их оскорблениями, даже дерется (а сил у него больше, чем у здорового человека). Они вдвоем пока дюжат, а потом? Старшему брату этот мальчик не нужен. Государству тем более...
Я думаю, что родители, которые решаются на это - правы, и кто не решается - тоже правы. Перед отважившимися сниму шляпу. Но за себя скажу, хоть и пока "на берегу" - испробую все доступные методы диагностики. Потому что - не справлюсь. Чем так, лучше никак. Для меня ребенок, конечно, высшее проявление любви между мужчиной и женщиной, но отнюдь не единственное из возможных.
no subject
Date: 2005-05-19 05:03 am (UTC)Раньше было проще. Не было технологий. "Не дал Бог" детей — смирись, возьми сиротку. Родился малыш больным — смирись, неси свой крест. (Тут, наверное, стоит оговориться, что я не отношусь к "раздатчикам крестов" — действительно, каждый решает для себя.)
Я вот не знаю, как дальше в той семье все было. Наши родители потом года два-три еще общались, но постепенно это все сошло на нет.
Думается мне вот что. И применительно к данному разговору, и вообще. Сейчас основным направлением в медицине, толстым и самодовлеющим, становится профилактика. На первый взгляд это хорошо, и даже прекрасно. А на второй — уже не очень. Зачастую все сводится к банальному выкачиванию денег, ибо многие меры "профилактики" предполагается осуществлять чуть ли не пожизненно, притом что индивидуальный (а не какой-то там популяционный или среднестатистический с поправкой на негативные факторы) риск того или иного заболевания оценить трудно. Проще говоря, никто никогда не докажет, что какой-то конкретный человек непременно заболел бы, не делай он того, что предписывает "профилактика". Такое вот получается "упреждающее лечение" без всяких гарантий.
Денег на это расходуется очень много. Они бы совсем не помешали в других областях, например, в поиске средств лечения уже больных людей. Вот именно так — тяжело и непоправимо — больных. Которые действительно никому не нужны, кроме своих родителей.