Конец романа

Он сидит перед ней в кресле и постепенно заполняет дымом своей трубки маленький кабинет.
— Ну что ж, мистер Иден, — говорит она наконец. — Мне ваш новый роман в целом понравился. Вот только концовка...
— А что с ней не так?
— Честно говоря, я не вполне поняла. Вот этот герой ваш, Джек. Куда он едет? Зачем? Вообще открытые финалы не очень нравятся публике. Люди любят ясность.

Она смотрит на него поверх стола, заваленного рукописями.
— А что вы предлагаете? Он в сущности простой парень, а эти две женщины его уже достали. Одна говорит: "Только подумайте, на что я решилась ради вас. Подумайте, куда я пришла", и при этом врет. Другая говорит: "Я бы могла умереть за вас", и тоже наверняка врет. Ходят за ним и ходят. Тут сбежишь, пожалуй.
— Ну хорошо, допустим. Но там, куда он бежит — что он может найти?
Мистер Иден снисходительно улыбается.
— Да хотя бы других женщин.
— Каких? Во всем мире их есть только две: Лиззи и Рут. Других не бывает. Одни дают все сами, других приходится добиваться. С первыми неинтересно, а вторые оказываются... — она секунду замялась, подбирая слово, — оказываются не стоящими затраченных усилий. Скажу проще: жить с Лиззи скучно, жить ради Рут бессмысленно. Мне кажется, ваш герой должен умереть.
— Да? И каким же образом? Броситься под поезд?
— Нет, погубить героиню под поездом я уже недавно посоветовала другому автору. А может быть, Джек отправится в морской круиз? Его вполне может потянуть в море, по старой памяти. Вообразите красивый большой корабль, с красивым названием... ну, скажем, "Марипоза"... и вот ночью он вылезет через иллюминатор и нырнет глубоко-глубоко...

Он грызет трубку, глядя прямо в ее близорукие глаза.
— Марипоза... Бабочка... Почему бабочка? — спрашивает он после некоторого молчания.
Она печально усмехается где-то глубоко внутри себя. Прошло столько лет.
— Не знаю, просто красиво. Утопление — хороший ход, мистер Иден. Это долгое дело — утонуть, у героя будет время о многом подумать, многое вспомнить.
— А в этом, пожалуй, что-то есть, — соглашается мистер Иден.
Он вытряхивает пепел из трубки, прощается и выходит, плотно закрывая за собой дверь с табличкой "Элизабет Конноли, редактор".

Надо будет в следующий раз сказать ему, чтобы не курил тут, думает она. Вечно после него пепел. Только пепел.

Конец романа

Он сидит перед ней в кресле и постепенно заполняет дымом своей трубки маленький кабинет.
— Ну что ж, мистер Иден, — говорит она наконец. — Мне ваш новый роман в целом понравился. Вот только концовка...
— А что с ней не так?
— Честно говоря, я не вполне поняла. Вот этот герой ваш, Джек. Куда он едет? Зачем? Вообще открытые финалы не очень нравятся публике. Люди любят ясность.

Она смотрит на него поверх стола, заваленного рукописями.
— А что вы предлагаете? Он в сущности простой парень, а эти две женщины его уже достали. Одна говорит: "Только подумайте, на что я решилась ради вас. Подумайте, куда я пришла", и при этом врет. Другая говорит: "Я бы могла умереть за вас", и тоже наверняка врет. Ходят за ним и ходят. Тут сбежишь, пожалуй.
— Ну хорошо, допустим. Но там, куда он бежит — что он может найти?
Мистер Иден снисходительно улыбается.
— Да хотя бы других женщин.
— Каких? Во всем мире их есть только две: Лиззи и Рут. Других не бывает. Одни дают все сами, других приходится добиваться. С первыми неинтересно, а вторые оказываются... — она секунду замялась, подбирая слово, — оказываются не стоящими затраченных усилий. Скажу проще: жить с Лиззи скучно, жить ради Рут бессмысленно. Мне кажется, ваш герой должен умереть.
— Да? И каким же образом? Броситься под поезд?
— Нет, погубить героиню под поездом я уже недавно посоветовала другому автору. А может быть, Джек отправится в морской круиз? Его вполне может потянуть в море, по старой памяти. Вообразите красивый большой корабль, с красивым названием... ну, скажем, "Марипоза"... и вот ночью он вылезет через иллюминатор и нырнет глубоко-глубоко...

Он грызет трубку, глядя прямо в ее близорукие глаза.
— Марипоза... Бабочка... Почему бабочка? — спрашивает он после некоторого молчания.
Она печально усмехается где-то глубоко внутри себя. Прошло столько лет.
— Не знаю, просто красиво. Утопление — хороший ход, мистер Иден. Это долгое дело — утонуть, у героя будет время о многом подумать, многое вспомнить.
— А в этом, пожалуй, что-то есть, — соглашается мистер Иден.
Он вытряхивает пепел из трубки, прощается и выходит, плотно закрывая за собой дверь с табличкой "Элизабет Конноли, редактор".

Надо будет в следующий раз сказать ему, чтобы не курил тут, думает она. Вечно после него пепел. Только пепел.